Попков Фёдор Спиридонович — командир орудийного расчёта 6-го артиллерийского полка (74-я стрелковая дивизия, 13-я армия, Центральный фронт), сержант.

Родился 5 марта 1919 года в деревне Ивановка ныне Слободотуринского района Свердловской области в семье крестьянина. Русский. Окончил 6 классов школы и школу ФЗУ. Работал слесарем на судоверфи в городе Тавда Свердловской области и в Тавдалесе.

В армии с сентября 1939 года. Служил в артиллерии на Дальнем Востоке.

Участник Великой Отечественной войны с 1942 года в должности командира орудийного расчёта 6-го артиллерийского полка (Брянский и Центральный фронты). Отличился во время Курской битвы в боях 11 июля 1943 года за город Малоархангельск (Орловская область). Расчёт с открытой огневой позиции поджёг 2 вражеских танка и уничтожил много гитлеровцев. Участвовал в освобождении Левобережной Украины. 13 сентября 1943 года при форсировании стрелковыми подразделениями реки Десна у села Оболонье (ныне Коропский район Черниговской области, Украина) оказал им огневую поддержку, подавив огневые точки врага на правом берегу. Был тяжело ранен в этом бою.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за успешное форсирование реки Днепр севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр и проявленные при этом отвагу и геройство сержанту Попкову Фёдору Спиридоновичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После возвращения из госпиталя продолжал воевать в должности командира орудийного расчёта 6-го артиллерийского полка (3-й Украинский фронт). Участвовал в освобождении Румынии, Югославии, Венгрии и Австрии.

В мае 1946 года сержант Ф.С. Попков демобилизован. Жил в городе Тавда Свердловской области. Работал слесарем-инструментальщиком на гидролизном заводе.

Скончался 29 июня 1991 года. Похоронен на кладбище посёлка Черноисточинск Горноуральского городского округа Свердловской области.

Награждён орденами Ленина (1943), Отечественной войны 1-й (1985) и 2-й (194..) степеней, медалями.

Из книги А.К.Гордиенко «Днепровские были» (М.: Воениздат, 1967):

Война застала сержанта Фёдора Спиридоновича Попкова на Дальнем Востоке. Он проходил срочную службу в одной из дивизий Особой Краснознаменной дальневосточной армии, командовал орудийным расчетом. Солдаты напряженно учились. Никто не считался ни со временем, ни с усталостью, трудились даже по ночам. Командиры боевых расчетов, вынашивая мечту отправиться на фронт, готовили себе замену, в расчетах добивались полной взаимозаменяемости.

Маршевый дивизион влился в состав вновь сформированной отдельной стрелковой бригады. Сержант Попков принял новенькую 76-миллиметровую пушку. И ребята в расчете подобрались под стать сержанту – трудолюбивые, смелые, горевшие желанием скорее попасть на фронт.

Первое боевое крещение бригада приняла под Ливнами. Отсюда начался ее боевой путь. Она участвовала во многих больших и малых боях и сражениях, в том числе в исторической битве на Курской дуге. В ходе боев бригада была преобразована в 74-ю стрелковую дивизию. Преследуя врага, дивизия первой на Центральном фронте достигла Десны, форсировала ее в районе Коропа, захватила выгодный плацдарм, обеспечила переправу других соединений и, совершив стремительный бросок, вышла к Днепру в районе Мнево.

К этому времени сержант Попков и его подчиненные стали опытными, закаленными воинами, мастерами своего дела. На счету их пушки были сотни уничтоженных солдат противника, много подбитой и сожженной техники. В битве на Курской дуге позицию пушки не раз атаковали вражеские танки, в том числе знаменитые «тигры». И артиллеристы выстояли, никто из расчета не дрогнул при встрече с «тиграми». Эти танки так же хорошо горели от метких выстрелов орудия Попкова, как и все другие. При форсировании Десны Федор простудился: пришлось не раз искупаться в холодной воде. У него началось воспаление среднего уха, повысилась температура. Полковой врач предписал постельный режим. Командир батареи старший лейтенант Авраменко приказал Попкову направиться в медсанбат.

Вечерело. Медленно тащилась повозка с ранеными. А над их головами развертывались все более ожесточенные воздушные бои. С высоты глухо доносились орудийные и пулеметные очереди. Вон над рекой один из «мессершмиттов» клюнул носом и, все больше окутываясь пламенем, камнем понесся к земле. Слева фашистские бомбардировщики разгружались над переправой. Часто били наши зенитки. На обоих берегах вставали пожары, от которых закат становился багровым. Начиналась битва за Днепр.

Ехавшие с волнением смотрели на эту картину. Рыжеусый солдат с перебинтованной ногой досадливо сказал, ни к кому не обращаясь:

– Эх, мать честная! Самая горячая работа начинается – а тут ранение. – Он почесал затылок и сердито сплюнул на землю.

Другой, помоложе, с марлевой подушкой на правом плече, подтвердил:

– Да, досадно. Не вовремя, черт возьми! К тому же, изволь радоваться, шальная влепила, – показал он на плечо, которое было вровень с головой, косившейся набок.

– Так мечтал напиться из Днепра – и вот...

Оба замолчали и вместе с другими стали смотреть туда, где вставали пожары и с дикими завываниями то падали, то взмывали вверх самолеты.

Слова солдат словно обожгли Попкова. Раненые сожалеют, что так некстати вышли из строя и не могут быть в тяжелую минуту вместе с товарищами, а он, командир, уходит от боя, бросает расчет из-за какой-то простуды, будет валяться на койке. А что лечить? Ноги, руки целы, тело не продырявлено, голова на месте. Перед ранеными стыдно. На минутку он представил свое положение в батарее после возвращения из медсанбата. Войска форсировали Днепр, ушли вперед, а он по готовому мосту на машине Приедет и займет свое место у орудия. Битва за Днепр кончилась, шагай теперь по ровному, да не спотыкайся.

«Тьфу, дурак! – ругал он себя. И что бы подумали о нем в батарее? Как бы на него смотрели солдаты боевого расчета? Как бы он глядел в глаза людям? Трус, и только! Вспомнились ему контратаки под Оболонье. Майора Сапожникова буквально изрешетили пули, но он вставал, опирался на плечо ординарца и все шел и шел в атаку. А солдат Зинченко? Будучи дважды раненным, не ушел в госпиталь. Когда пал командир, взял на себя командование батальоном и повел в рукопашную схватку. Так поступают герои. - А ты, Федор! Температура, воспаление среднего уха... Раскис!» Сержант спрыгнул с повозки и, провожаемый удивленными взглядами раненых, побрел в обратном направлении. Он шел и думал, как бы не опоздать. Торопился, а ноги не шли. Томила непонятная усталость. Тело обливалось потом, даже обмундирование отсырело.

На обоих берегах Днепра гремела артиллерия. Где-то совсем близко разрывали воздух корпусные орудия. Впереди, корчуя сосны, рвались немецкие снаряды. Он шел туда, где вставали султаны от разрывов, и думал только об одном: как бы успеть. Старший лейтенант Авраменко, увидев сержанта, сделал большие глаза, хотел что-то сказать, но сержант предупредил его.

– Я чувствую себя хорошо, – доложил он. – Ну тогда готовьтесь,– сухо приказал Авраменко. – Поплывете со своим расчетом первым. Да помните, первым всегда труднее, их ответственность больше.

Командир батареи, казалось, был им недоволен. И сержант думал: «Скорее бы в дело». На рассвете батарея вышла в район переправы. Спустили на воду паром на надувных лодках. На паром погрузили орудие Попкова, передок, ящики со снарядами. Бойцы расчета – наводчик Романов, Наумов, Поляков – взялись за весла и дружно нажали.

– Вперед! Вперед! - командовал сержант и греб что было сил. А гитлеровцы били и били. Снаряды рвались прямо на переправе. Осколки с воем проносились над головами.

Отплыть далеко не удалось. Поврежденные осколками, надувные лодки спустили воздух, и паром стал быстро погружаться на дно. Но нельзя допустить, чтобы погибло орудие. Попков и его подчиненные ныряли в воду, доставали грузы и где вплавь, где вброд доставляли на берег. Командир батареи выделил в помощь расчету хороших пловцов.

А враг все усиливал обстрел. Падали убитые и раненые. Советские артиллеристы дружно отвечали. Попкову подогнали другой паром, и вот он снова со своим расчетом нажимал на весла. Вокруг вставали фонтаны от разрывов. Когда достигли середины реки, сильное течение понесло паром в сторону. А с правого берега нетерпеливо звали:

– Быстрее! Танки! Танки здесь!

– Слышите, ребята? – спросил сержант. – Танки! А ну, нажмем. Разом! Разом! И снова донеслось:

– Танки! Артиллеристы, скорее!

Теперь уже явно различали все, как ревели моторы, лязгало железо на маленьком днепровском плацдарме, где дралась горстка разведчиков. Прижатые к самому берегу, смельчаки отчаянно отбивали атаки автоматчиков. Но ведь против танков они безоружны. А до берега еще далеко. Паром, казалось, стоял на месте. И тогда Попков приказал:

– В воду!

Он сам первым бросился в реку и принялся толкать паром руками. Выиграть бы хотя несколько минут! Может быть, от них зависела сейчас жизнь всех тех, кто дерется на плацдарме, жизнь многих других, которым придется вновь завоевывать плацдарм, если он будет потерян.

Наконец паром уперся в берег. Сержант и его подчиненные, стоя по пояс в воде, прилагали нечеловеческие усилия, чтобы снять с парома орудие и выкатить его на сухой берег. Подбежали несколько разведчиков. Буквально на руках вынесли орудие. Иван Романов на ходу зарядил его. До танков не больше пятисот метров. Их девять. Они двигались строем фронта, поливая все вокруг артиллерийско-пулеметным огнем. Нельзя высунуть голову из окопа. Но окапываться тоже не оставалось времени. Попков оглянулся назад и похолодел. Днепр весь был усыпан лодками, плотами, бочками, ушатами и просто бревнами, на которых плыли артиллеристы, пехотинцы, минометчики. Сержант представил себе, что может произойти, если эта группа немецких танков прорвется к Днепру.

– Товарищи! Друзья мои! – волнуясь, обратился Попков к подчиненным. – Поклянемся, что будем драться до последнего вздоха. Мы должны выстоять, иначе всё погибнет, всё пойдет ко дну.

– Клянемся! – дружно ответили солдаты. – Умрем, но не дрогнем!

В этот момент наводчик младший сержант Романов произвел первый выстрел. Один из танков завертелся на месте и еще сильнее стал строчить из пушки и пулемета. Вторым выстрелом Романов прошил ему бок, и он вспыхнул. Другие ускорили движение. Расстояние быстро сокращалось. Третьим снарядом остановили второй немецкий танк. Он также выбросил облако черного дыма и загорелся. Третьей машине снаряд ударил в лобовую часть, она сначала остановилась, а затем начала пятиться назад. Рядом с ней поднялся кто-то из смельчаков и добил гранатой.

Расстояние между танками и орудием неотвратимо сокращалось: 100, 80 метров. Орудие откатили ближе к воде, установили за берегом, чтобы спасти от прямого попадания. А снаряды и пули сыпались густо. Три танка горели. Но оставалось шесть. Они не прекращали атаки. Вот два из них взяли левее.

«Собираются зайти во фланг, – подумал Попков. – Дело дрянь».

Вдруг он увидел, как оба танка, шедшие левее, загорелись. «Что такое? Кто это их?» Тут до него донеслись глухие звуки выстрелов.

Полковые орудия из батареи Авраменко вели огонь с плотов.

– Ур-ра-а! – закричал Попков. Бой был выигран. Плацдарм остался за нами. Только двум танкам удалось бежать, остальные горели среди порыжевшей травы.

– Вперед! – скомандовал Попков.

Солдаты подхватили орудие, быстро выкатили на открытую позицию и стали посылать снаряд за снарядом вдогонку танкам. Давали несколько выстрелов и снова продвигались. Били теперь осколочными снарядами, и они производили нужное впечатление: фашистские автоматчики не выдерживали, срывались с мест и бежали. Пехотинцы преследовали их.

– Окопаться! – приказал сержант.

Четыре часа длился напряженный бой. На плацдарме все больше накапливается нашей пехоты, артиллерии. Рядом с орудием Попкова занимали позиции другие орудийные расчеты. Огневым взводом командовал очень смелый молодой лейтенант Иняшкин. Крыли навесным огнем по закрытым целям наши минометчики.

Враг не прошел. Стрелковый полк при поддержке артиллерийского дивизиона, которым командовал капитан Андреев, переправился полностью и начал развивать наступление. Враг все сильнее бросался в контратаки. Он нащупал огневые позиции батареи старшего лейтенанта Авраменко и сосредоточил по ним мощный артиллерийско-минометный огонь. Лейтенант Иняшкин мужественно руководил завязавшейся дуэлью и умер смертью героя на глазах солдат. Командование взводом принял сержант Попков.

В период короткого затишья сержанта вызвал к себе старший лейтенант Авраменко:

– Молодец! – сказал он. – Хорошо действуешь.

– Стараюсь, товарищ командир.

– А как с воспалением среднего уха?

– Да ничего, прошло, сам удивляюсь, – ответил Попков. – Только слышу плохо.

– Вот она какая, днепровская купель, – пошутил Авраменко. – Сразу вылечила. А то бы все еще лежал на койке. Ну ничего. Будете командовать взводом. А командиром орудия назначим Романова. Согласен?

Попков вернулся во взвод, но даже не успел поговорить с младшим сержантом Романовым. Немцы снова пошли в контратаку. На этот раз перед батареей появилось свыше 20 танков. Бой сразу принял ожесточенный характер. Пушкари мужественно отражали натиск врага. Свыше десятка танков и бронетранспортеров уже пылали огнем перед позицией отважных истребителей. Но и батарея несла потери. Вышел из строя Романов. К орудию встал сам Попков и, обливаясь потом, вел огонь. Сколько времени продолжался бой, кто победил, он уже не помнил. Прямым попаданием снаряда героическое орудие, столь славно послужившее нашим воинам, было разбито. Сержанта тяжело ранило и отбросило в сторону. Он потерял сознание и пришел в себя уже в черниговском военном госпитале. После сложной операции его отправили в глубокий тыл – в Тулу.

Предлагали Попкову немало штатных должностей, ссылаясь на его слабое здоровье. Он мог остаться при медсанбате старшиной, на складе, в армейском запасном полку. Но сержанта тянуло в родной полк, к боевым друзьям. И вскоре он снова стал командиром орудия, форсировал Дунай, освобождал от фашистских захватчиков народы Румынии, Югославии, Венгрии и радостно встретил День Победы под столицей Австрии – Веной.

Фото и описание подвига Героя предоставлены
Владимиром Примаченко (город Днепропетровск).

Биографию подготовил: А.А.Симонов